1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17

Достоверны обстановка трактирных интерьеров, одежда купцов, половых, извозчиков; изображения балаганов, масленичных гуляний, крестных ходов, особняков, церковных зданий, купания на реке, крещенских хороводов, пристаней, пароходов, афишных тумб, казанского мыла, пасхальных яств, вывесок, мелочных торговок, приказчиков в магазинах и всего другого, что так правдиво и убедительно изображено художником, будит память, заставляет по-новому оценить многие явления жизни, в которых начинает видеться не только русский быт, но лик русской Истории. Все это «заземляет» Кустодиева в родную почву, не позволяет его искусству перейти в область «сновидения» и «иллюзии».

В этой связи интересны записанные В. Воиновым слова Кустодиева, на которые обычно опираются исследователи, воспринимающие фантастическое в творчестве Кустодиева как главное и преобладающее: «Меня называют натуралистом. Какая глупость! Мои картины я никогда не пишу с натуры, это все плод моего воображения, фантазии. Их называют натуралистическими только потому, что они производят впечатление действительной жизни, которую я, однако, никогда не видел и которая никогда не существовала»¹ — вызывают сомнение в точности их передачи, особенно в заключительной части цитаты.

К ним надо относиться осторожно, они противоречат всему творчеству художника, многим его высказываниям и письмам, в частности письму учителю школы села Семеновское-Лапотное И.Н. Адельфинскому, написанному через год после записанных Воиновым слов, в 1925 году: «...я прожил в этих местах (район Семеновского-Лапотного, Маурино. — В.Д.) десять лет...

Этюд к картине "Красавица". 1915 г.

Все те места... все эти пейзажи, которые я каждый день рисовал и которые вошли ко мне в картины как материал»². В цитируемых Воиновым словах Кустодиева, записанных, напомним, в 1924 году, ощущается отзвук полемики, которая велась в отношении Кустодиева в 1920-е годы и, особенно, в связи с его вступлением в АХРР. Обратим внимание также и на то, что Кустодиев протестует не против реализма, а против натурализма.

В цитируемых Воиновым словах Кустодиева явно не хватает слова «образность», оно не названо, но как бы подразумевается, когда художник так горячо негодует по поводу обвинения его в натурализме и как бы настаивает на своем праве на фантазию и воображение.

Цитата грешит неточностью терминологии, если воспринимать ее с позиции нашего времени, здесь нужно помнить о художественном словаре тех лет.

К словам Кустодиева, написанным Адельфинскому, можно добавить и другие многочисленные его высказывания о Кинешме, Костроме, Астрахани, Семеновском-Лапотном. В то самое время, когда художник говорил Воинову об изображаемой им русской жизни, он создал серию «Автобиографических рисунков» для монографии Воинова, где все достоверно, подлинно, узнаваемо, где рука рождала сцены, подсказанные памятью, впечатлениями прошлых лет.

Кроме того, общеизвестно, что в последнее десятилетие своей жизни, когда он был обречен на полную неподвижность, Кустодиев использовал для своих картин и графических работ этюды, наброски и рисунки, сделанные им ранее с натуры.

Рисунок рук к картине "Купчиха".

¹ Там же. С. 264.
² Там же. С. 179.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17