1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17

Она носитель определенной идеи и как таковая выдерживает свою сюжетную немотивированность, приобретая значение типа и даже символа. В «Купчихе» иные взаимоотношения художника с натурой, чем в «Базаре», «Ярмарке» (1906) или даже в «Купчихах» (1919); он позволяет себе оторваться от нее, сочетать почерпнутые им в жизни, реальные впечатления в новых, нужных ему по его замыслу связях. И чем больше разрушаются непосредственные и прямые связи художника с натурой в ее живописно-пространственном выражении, чем дальше уходит он от пленэра и тональных разработок в сторону декоративности, от сюжета к «предстоянию», тем более насыщаются его полотна фактологичностью, документальностью, тем более конкретен художник в стремлении к общему. Это общее — образ русской верхневолжской провинции. Там, на Верхней Волге, куда поехал Кустодиев искать свою русскую деревню, нашел он новую для себя тему, которая, с годами расширяясь и раздвигаясь в своих границах, подвела его к рождению расширительного образа— России. И в том, что, занимаясь в течение трех академических дипломных лет жизнью поволжского крестьянства, художник «нащупал» эту тему, была своя объективность, логическая закономерность.

Верхневолжское крестьянство было ближе, чем, например, крестьянство Русского Севера, связано с городом. Скудные земли Верхнего Поволжья не обеспечивали крестьян хлебом, и там издавна были развиты отходничество и ремесленничество, а Волга, как торговый путь, способствовала широкому товарообмену. На этой почве зарождалось и крепло крупное и мелкое поволжское купечество. Вышедшее из крестьянской среды, оно было связано с ней во многом в жизненном укладе, привычках, эстетических вкусах, также как и провинциальное мещанство, всегда существовавшее на стыке города и деревни. Все это почувствовал Кустодиев, изображая свою провинцию, поэтому его «купеческие» полотна так исторически достоверны.

Эта достоверность в решении новой темы пришла к художнику не сразу, а по мере все более глубокого изучения и постижения им жизни Верхнего Поволжья, на это ушло у художника по меньшей мере десять лет, начиная с 1900 года, когда он впервые приехал на Верхнюю Волгу, до его первых «провинциальных» жанров («Гулянье на Волге», 1909 и «Гулянье», 1910). Это уважение к факту проявляется в картине «Купчихи в Кинешме» (1912) особенно ярко.

Подготовительный рисунок к картине "Елочный торг".

Если пользоваться как ориентир л изображенной там церковью Блаовещения, о которой писалось выше, то без труда можно найти в городе то место, которое изображено в картине. В ней все настолько достоверно, что историк Кинешмы мог бы пользоваться ею как надежным указателем. Старая Кинешма изображена с почти портретным сходством, оно узнается и в современной Кинешме. Только в левой части картины здание, на котором висит вывесочный крендель, сейчас перестроено (раньше на этом месте был гастроном), и Кустодиев, если и не прямо списал свой крендель с натуры, то поместил его мотивированно как указатель характера магазина.

Несколько изменен в картине рельеф площади, она круто поднимается к первому плану, но этот подъем есть и в натуре, хотя и более пологий. В «Купчихах в Кинешме» архитектурно-пейзажная среда настолько точно соответствует действительной, что можно предполагать пользование художника фотографией. Это тем более доказательно, если вспомнить, что картина писалась в Швейцарии. Существует серия открыток Кинешмы, выполненных в 1910-х годах кинешемскими фотографами, поэтому в картинах Кустодиева зритель видит то, что близко и знакомо ему, и часто считает их портретными изображениями знакомых ему городов.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17