1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18

В начале XX века, в эпоху развивающегося капитализма, нивелирующего и искореняющего народное и национальное, сохранить лучшие традиции народной жизни представлялось Кустодиеву делом особенно важным, так как они свидетельствовали о силе и дееспособности народа, с одной стороны, и являлись хранилищем национального — с другой: национальное всегда народно. Поэтому Кустодиев, человек высокого творческого и общественного долга, совершает свой уникальный в истории искусства художнический подвиг — становится восстановителем и интерпретатором огромной духовной культуры простонародья России.

Художники-гуманисты Блок и Кустодиев, обращаясь к мещанскому житью, говорят каждый о своем: Блок о том, что современный капиталистический город убивает «маленького человека», Кустодиев о том, что «маленький человек»— это здоровая клетка общества, и быт, который так ненавистен Блоку, у Кустодиева — это сфера человеческой жизни, он вечен, как вечен человек. И не быт рождает пошлость, пошлыми могут быть, как писал Блок в «Страшном мире» («День проходил как всегда...»)¹и поэт, и газетчик, и курсистка, и ученый, и современный «богоискатель», то есть все те, которые должны быть, если употребить слова Блока, «лучезарными», если их дело не истинно. Быт народа хранит в себе больше истинности, чем бездуховная культура тех, кто обязан быть духовным.

Кустодиев увлечен русской историей. Как художник, он созревал в тревожные предреволюционные годы, жил в эпоху вызревания революции 1905 года, в истории России искал ответ своим мыслям о сегодняшнем дне и будущем родины. В картине Кустодиева «Бунт против бояр на старой Руси» (1897), которая носила еще и другое название «Возмущение слобод против бояр», художник проявил «чувство народа» и обратил внимание на то, что это горожане («слободы»). Уже тогда зародилась в сознании художника тема русской городской народной жизни. Это была первая заявка художника. Работая в портрете и создавая массовые народные сцены, он определял границы «я» и «они», «один» и «много», он объединял в своем восприятии жизни личностное (портрет) и общее (массовые сцены).

Народ у Кустодиева — огромный творческий коллектив. Если у раннего Кустодиева масса воодушевлена идеей социального протеста, то у зрелого Кустодиева— художественным творчеством и освободительным движением. Художественное творчество и борьба за свободу превращают народ в одухотворенную созидающую массу. В кустодиевских революционных праздниках как бы слились на новой основе все предшествующие искания художника в изображении массы как народа. В революционных праздниках у Кустодиева выражена воля революционного народа, показана радость братства.

Блок от мучительного одиночества («Не жил я — блуждал средь людей») и трагического неприятия жизни («Жизнь пустынна, бездомна...») пришел к сознанию, что «жизнь прекрасна», и призывал Россию: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию». Для него она была тем радостным «мы», к которому он стремился всю жизнь.

Осень. ("Над городом"). 1918 г.

Кустодиев воспринимал жизнь в аспекте радости, жизнеутверждения, черпая их в народном созидательном сознании. Блок пришел к радости, предчувствуя ее, скорее ощущая, чем зная; когда писал о «народной стихии», он сознавал высокий накал «народной души», помня героическое прошлое своего народа, его стремление к свободе («древняя воля»). В искусстве Кустодиева радость родилась, когда он осознал творческую силу народа; родилась рано и потом всегда присутствовала. У Блока она была «радость-страданье», она родилась через злобу, ожесточение, разочарование и печаль, прорываясь через них, как солнце в его «Гимне» (1909), прорываясь через «пыльно-серую мглу» к людям, раскрывающим ему «тоскливую грудь». В творчестве Кустодиева оптимизм, сознание уверенности и внутреннего покоя утвердились рано, Блок ждал это от Революции.

Поэтому в изобразительной речи обоих мастеров так различна тональность: неизменный мажор у Кустодиева и минор-мажор у Блока, проявившиеся в колорите, образах, в интонациях, эпитетах и метафорах, которыми пользуются поэт и художник. Все это ярко чувствуется в трактовке понятия «улица»:

Улица, улица...
Тени беззвучно спешащих
Тело продать,
И забвенье купить,
И опять погрузиться
В сонное озеро города — зимнего
холода...².

Улица Кустодиева это оживленный человеческий муравейник, где люди спешат по своим делам.

У Блока — «Там, на грязной улице, люди собрались», у Кустодиева небогатые и неказистые домишки, лавчонка, афишные тумбы, церкви, трактиры, народные толпы — это все свидетельства народного быта, течения жизни, которая сама по себе является смыслом и ценностью.

Кустодиев рисует и пишет прямые улицы, ухабистые съезды, тихие переулки, любовно следя как изменяется ракурс улицы, ритм домов, заборов, деревьев. У Блока и Кустодиева часто изображается зимняя улица. У поэта — это «сонное озеро города — зимнего холода», у художника — веселый и спокойный, добродушный народ, дым печей, открытые двери, из которых клубится пар, как бы сообщая улице человеческое тепло. Улица полна движения, она оживлена и одухотворена. Блок чаще всего изображает ночную улицу, жуткую ночную улицу большого города, у Кустодиева — это обычно дневная улица, кипящая жизнью и залитая солнцем, искрящаяся сверкающим снегом. Однажды изобразил художник улицу и зимним утром («Морозный день», 1919), когда улица еще пустынна, солнце заливает ее мягким и розовым светом, а мороз только подчеркивает тепло и тишину уютных домов. Это как бы «эффект присутствия» его веселых, здоровых и благополучных обитателей. В кустодиевской «Весне» (1921) — ожидание радости, предчувствие тепла, и так уютно и весело вписываются в городскую улицу афишная тумба, ветхие заборы, шарманщик, оживленно приветствуемый мальчишками, лошадка, везущая двух седоков, отважно вступающая в весеннюю талую воду разлившихся луж, городской люд, высыпавший на весеннее тепло. У Блока: «Глухая улица», «шарманщик хмурый», «афиша на мокром столбе», «забитая лошадка бурая», «серые прохожие». У Блока непременная принадлежность города — ресторан, у Кустодиева — трактир, в ресторане гуляют и развратничают, в трактир заходят часто погреться, выпить чаю, сюда приходит мелкий городской люд, замерзшие и усталые извозчики.

¹ Блок А. Собр. соч. Т. 2. С. 123.
² Там же. С. 163.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18